ФЛОРЕНСКИЙ Павел Александрович

 (9.1.1882—8.12.1937) — священник, религиозный мыслитель, ученый. Родился близ местечка Евлах Елисафетпольской губернии, где его отец — в то время инженер путей сообщения — строил участок Закавказской железной дороги. А.И. Флоренский (1850—1908) — русский, сын врача, происходил из рода костромского духовенства. Он дослужился до помощника начальника Кавказского округа путей сообщения, до чина действительного статского советника (4-й класс), дающего право на потомственное дворянство (к 4-му классу принадлежали генерал-майор, контр-адмирал, обер-прокурор, камергер). Мать — Ольга Павловна (урожд. Сатарова, 1859—1951) — армянка, происходила из древнего и культурного рода карабахских беков, поселившегося в Грузии. В числе ее предков были и грузины.

Детство Флоренский провел в Тифлисе и Батуми, где отец строил военную Батумо-Ахалцихскую дорогу. Учился Флоренский во 2-й Тифлисской классической гимназии вместе с Д. Бурлюком, А. Ельчаниновым, В. Эрном, Л.Б. Розенфельдом (Каменевым). Летом 1899 г. Флоренский пережил духовный кризис, когда ему открылась ограниченность физического знания. Результатом этого кризиса был приход к Богу и интерес к религии. В этом состоянии Флоренский воспринял также влияние нравственного учения Льва Толстого.

В 1900 г. Флоренский поступил на физико-математический факультет Московского университета по отделению чистой математики. Большое влияние на него здесь оказал один из основателей Московской философско-математической школы Н.В. Бугаев, развивший оригинальное учение, названное им аритмологией (учением о прерывности). Флоренский тоже искал путей преодоления господствовавших типов миросозерцаний, основанных на идее непрерывности. В аритмологию Бугаева Флоренский внес существенно новое: идеи теории множеств Георга Кантора. Работа Флоренского "О символах бесконечности" (1904) была первой печатной работой по теории множеств в России.

Свое кандидатское сочинение "Об особенностях плоских кривых как местах нарушения ее непрерывности" Флоренский предполагал сделать частью большой работы философского характера "Прерывность как элемент миросозерцания". Синтез теории множеств Кантора и аритмологии Бугаева есть, как виделось Флоренскому, универсальный метод решения проблем не только математики, но и других областей знания ("философско-математический синтез"). При этом точку и число он понимал как живую монаду, "умный первоогранизм".

В годы учебы в универстете оформляется "математический идеализм" Флоренского: "В эти же годы юности выросло и утвердилось коренное убеждение, что все возможные закономерности бытия уже содержатся в чистой математике как первом конкретном, а потому доступном использованию, самообнаружении принципов мышления — то, что можно было бы назвать математическим идеализмом; и в связи с этим убеждением явилась потребность построить себе философское миропонимание, опирающееся на углубленные основы математического познания" (цит. по: Иеродиакон Андроник (Трубачев). К 100-летию со дня рождения священника Павла Флоренского (1882—1982) // Богословские труды, 1982. Сб. 23, с. 266).

Параллельно занятиям математикой Флоренский активно участвует в "Студенческом Историко-Филологическом Обществе", созданном по инициативе кн. С.Н. Трубецкого. Под рук. С.Н. Трубецкого Флоренский написал работу "Идея Бога в платоновском государстве". Под руководством Л.М. Лопатина — работу "Учение Дж.Ст. Милля об индуктивном происхождении геометрических понятий".

В марте 1904 Флоренский познакомился с будущим своим духовником, епископом-старцем Антонием (Флоренсовым), который жил на покое в Донском монастыре. Еп. Антоний не благословил Флоренского принимать монашество, к которому тот стремился, но направил учиться в Московскую Духовную Академию (МДА). В годы своего второго студенчества (1904—1908) Флоренский стал близок со старцем Гефсиманского скита иеромонахом Исидором (ум. 1908). Курс МДА Флоренский окончил первым. Кандидатское сочинение "О религиозной истине" (опубликовано в 1908 г. в сб. "Вопросы религии", вып. 2 - "Столп и утверждение Истины") легло в основу его магистерской диссертации.

23 сентября 1908 г. после прочтения двух пробных лекций (Космологические антиномии Канта. Сергиев Посад, 1909; Общечеловеческие корни идеализма. Сергиев Посад, 1909) Флоренский был утвержден исправляющим должность доцента МДА по кафедре истории философии. За время преподавания в МДА (1908—1919) Флоренский создал ряд оригинальных курсов по истории античной философии, философии культуры и культа, кантовской философии, лишь некоторые разделы которых были опубликованы (Пределы гносеологии // Богословский Вестник 1913, Т. 1, № 1; Смысл идеализма. Сергиев Посад, 1915; Первые шаги в философии. Сергиев Посад, 1917).

Оценивая вклад Флоренского в изучение платонизма, А.Ф. Лосев писал: "Он дал концепцию платонизма, по глубине и тонкости превосходящую все, что когда-нибудь я читал о Платоне... Новое, что вносит Флоренский в понимание платонизма, это — учение о лике и магическом имени. Платоновская идея — выразительна, она имеет определенный живой лик" (Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1930, с. 680).

Живое существо — это наиболее наглядное проявление идеи. Идея есть монада-единица, но особого рода "бесконечная единица". Идеи Платона соответствуют имени: "То, что познается, — идея Платона — есть точное соответствие имени, внутреннюю силу которого постигает кудесник в своем волховании. И эти полновесные имена также относятся к обычным именам-кличкам, как идеи Платона — к пустым рассудочным понятиям" (Общечеловеческие корни идеализма // Символ, 1984, № 11, с. 191). Таким образом, идея Платона единит в себе силу-субстанцию — слово, формирующее само бытие вещи.

19 мая 1914 г. состоялась защита магистерской диссертации "О Духовной Истине. Опыт православной теодицеи" (вып. 1—2. М., 1913) и в августе 1914 г. он был утвержден в ученой степени магистра богословия и в звании экстраординарного профессора МДА по кафедре истории философии. В том же году вышел самый известный труд Флоренского "Столп и утверждение Истины. Опыт православной Теодицеи" (М., 1914).

25 августа 1910 г. Флоренский вступил в брак с Анной Михайловной (урожд. Гиацинтовой, 1889—1973). 23 апреля 1911 г. Флоренский был рукоположен ректором МДА еп. Волоколамским Феодором (Поздеевским) в сан диакона, а на следующий день в сан священника к Благовещенской церкви села Благовещения в 2, 5 км к северо-западу от Троице-Сергиевой Лавры. С 13(26) сентября 1912 г. по 4(17) мая 1917 г. Флоренский служил в Сергиево-Посадской церкви убежища (приюта) сестер милосердия Красного Креста.

28 сентября 1912 г. Флоренский был назначен редактором журнала МДА "Богословский Вестник", который он возглавлял по 3 мая 1917 г. Сохраняя церковность и традиционная академичность, журнал в этот период публиковал многочисленные статьи философского, литературного и даже математического характера.

Революция не явилась неожиданностью для Флоренского. Он много писал о духовном кризисе возрожденской цивилизации, часто говорил о надвигавшемся крушении России из-за потери духовных и национальных устоев.

Но «в то время, когда вся страна бредила революцией, а также и в церковных кругах возникали одна за другою, хотя и эфемерные, церковно-политические организации, о. Павел оставался им чужд — по равнодушию ли своему вообще к земному устроению, или же потому, что голос вечности вообще звучал для него сильнее зовов временности... Потому он не был потрясен и тем изменением отношения Церкви и государства, которое наступило после революции. Он оставался внутренне свободным от государства, от которого ни до, ни после революции он ничего не искал, одинаково чуждый всякого раболепства, как перед начальством сверху, так и снизу.

Можно сказать, не боясь парадокса, что о. Павел прошел через нашу катастрофическую эпоху, духовно как бы ее не заметив, словно не обратив внимания на внешнюю ее революционность. Это равнодушие выражалось и в его лояльности "повиновения всякой власти", парадоксальном "священнокнутии"» (Булгаков С. Священник о. Павел Флорениский // Свящ. Павел Флоренский. Собр. соч. т. 1, с. 13-14).

Это свидетельство можно подтвердить словами самого Флоренского из "Автобиографии" 1927 г.: "По вопросам политики мне сказать почти нечего. По складу моего характера, роду занятий и вынесенному из истории убеждению, что исторические события поворачиваются совсем не так, как их направляют участники... я всегда чуждался политики и считал, кроме того, вредным для организации общества, когда люди науки, призванные быть беспристрастными экспертами, вмешиваются в политическую борьбу. Никогда в жизни я не состоял ни в какой политической партии" (Автобиография // Наше наследие. 1988, № 1, с. 78).

Конечно, нельзя представлять дело так, будто Флоренский был столь наивен, что не понимал, какие испытания ему и Церкви предстоит претерпеть в условиях нового общественного порядка. Фигура известного священника, профессора Московской Духовной Академии и редактора крупнейшего богословского журнала не могла не вызывать самых различных, в том числе и злобных, оценок в обществе, где только что формально было провозглашено отделение церкви от государства, а на деле начато одно из самых жестоких и планомерных гонений на верующих, вплоть до их полного физического уничтожения "как контрреволюционного класса".

В "Автобиографии" 1927 г., накануне своей первой ссылки, Флоренский писал: "Хотя в порядке личного сочувствия мне не может быть не жаль людей, попадающих в связи с вопросами религии в тяжелые условия, но в порядке историческом считаю для религии выгодным и даже необходимым пройти через трудную полосу истории, и не сомневаюсь, что эта полоса послужит религии лишь к укреплению и очищению" (Там же, с. 75—76). Данные убеждения привели о. Павла на позиции действительной политической лояльности к советской власти при непрекращающемся идейном противостоянии.

После Февральской революции 1917 г. Флоренский был отстранен от редактирования "Богословского Вестника", а вскоре после Октябрьской революции закрылась МДА.

22 октября 1918 г. Флоренский был приглашен в Комиссию по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры. Так началась его госслужба. Флоренский остался на родине и верно служил своему народу, а отнюдь не большевистской власти. В результате деятельности Комиссии было принято и научно описано огромное историко-художественное богатство Лавры и спасено национальное достояние неизмеримой духовной и материальной ценности. С мая 1920 г. Флоренский участвовал в работе византийской секции Московского института историко-художественных изысканий и музееведения (МИХИМ) при Российской Академии истории материальной культуры Наркомпроса, а также в работах по организации Русского (ныне Государственного) Исторического музея.

В 1921 г. Флоренский был избран профессором ВХУТЕМАСа по кафедре "Анализа пространственности в художественных произведениях" на печатно-графическом факультете. В это время он сотрудничал с литературно-художественным объединением "Маковец", задачу которого он видел в том, чтобы стать средоточной возвышенностью русской культуры, культивировать сознание необходимости праведного отношения к жизни, желание и решение пробиваться к реальности.

С 1920 г. Флоренский начал работать на московском заводе "Карболит". Деятельность завода была связана с осуществлением плана ГОЭЛРО. После закрытия московского отделения завода Флоренский перешел на исследовательскую работу в Главэлектро ВСНХ РСФСР. 21 января 1921 г. он поступил в Карболитную комиссию ВСНХ. В то же время он вел экспериментальные работы в Государственном экспериментальном электротехническом институте (ГЭЭИ), а затем стал заведующим лабораторией испытания материалов ГЭЭИ, которую он сам создал. С 1927 г. Флоренский являлся одним из редакторов "Технической энциклопедии", опубликовав в ней около 150 статей.

Летом 1928 г. Флоренский находился в ссылке в Нижнем Новгороде, где работал в радиолаборатории. Вернувшись из ссылки, он продолжал работать в ГЭЭИ, где стал заместителем К.А. Круга по научной части. Многочисленные изобретения и открытия Флоренского в различных областях науки и техники имели важное значение в развитии народного хозяйства.

25 февраля 1933 г. Флоренский был арестован и осужден по ложному обвинению. В г. Сковородино в Забайкалье он работал на мерзлотоведческой станции. 1 сентября 1934 г. он был отправлен в Соловецкий лагерь, где в лаборатории занимался вопросами йода и агар-агара из водорослей. 8 декаюря 1937 г. Флоренский был расстрелян вероятно на Соловках. [По уточненным данным, место гибели о. Павла Флоренского — Ленинград. Ред. сайта.]

Богословие. Свою жизненную задачу Флоренский понимал как продолжение путей к будущему цельному мировоззрению, синтезирующему веру и разум, интуицию и дискурсию, богословие и философию, искусство и науку. Отвлеченные построения были ему чужды, и сам он в "Мнимостях в геометрии" (1922) назвал свою философию "конкретной метафизикой": "Построение его — характера органического, а не логического, и отдельные формулировки не могут обособляться от конкретного материала" (Автореферат). Так Флоренский следует традиции русской философской мысли, выраженной в названии книги B.C. Соловьева "Критика отвлеченных начал".

Богословские труды Флоренского принадлежат к области христианской философской апологетики. Он разработал систему теодицеи и антроподицеи. Теодицея решает вопрос, как согласовать веру во всемогущего и всеблагого Бога с наличием мирового зла.

Одной из основных характеристик бытия в его нынешнем падшем состоянии Флоренский считал антиномичность. Соответственно, антиномично и всякое действие разума. Мир надтрестнут, и причина этого — грех и зло. Путь теодицеи Флоренского возможен не иначе как благодатною силою Божию, антиномичность преодолевается подвигом веры и любви. В живом церковном опыте человек разумом своим испытует Бога и находит, что воистину Он — Бог, Сущая Правда, Спаситель. В конечном итоге теодицея основана на "Столпе и утверждении Истины", т.е. на Церкви. Антроподицея Флоренского развита им в трудах "Философия культа" (1918—1922) и "У водоразделов мысли" (1915—1926).

Антроподицея (оправдание человека) решает вопрос, как согласовать веру в то, что человек создан по образу и подобию Божию, совершенным и разумным, с наличным его несовершенством и греховностью. Антроподицея Флоренского связана с проблемами философской. антропологии. В основе антроподицеи лежит идея очищения и спасения человека, освящения и обожения человеческого существа. Центральный вопрос антроподицеи — христологический: о воплощении Бога Слова и соединении человека со Христом в таинствах церкви.

Особенность антроподицеи Флоренского состоит в том, что он развивал ее, опираясь на конкретный православный культ. Путь антроподицеи возможен не иначе как Силою Божиею и совершается: 1) в строении человека как образа Божия, 2) в освящении человека, когда он из грешного становится освященным, святым, 3) в деятельности человека, когда религигиозно-культовая, литургическая деятельность является онтологически первичной и определяет и освящает мировоззрение, хозяйство и художество человека.

Понимание Флоренским Софии-Премудрости Божией (традиц. темы рус. философии) коренилось в характерном для русской философии представлении о мире как органическом целом, имеющем основание в пронизанности мира Божиим Замыслом и Силой. Флоренский пытался осмыслить культовые памятники — софийные храмы и иконы, гимнографию — и связать их со Свящ. Писанием и Преданием. Свои собственные взгляды Флоренский основывал, главным образом, на учении св. Афанасия Великого. Флоренский отнюдь не противопоставлял свои взгляды учению Церкви о том, что София есть Христос: "Прежде всего, София есть начаток и центр искупленной твари, — Тело Господа Иисуса Христа, т.е. тварное естество, воспринятое Божественным Словом" (Столп и утверждение Истины // Соч. т. 1(1). М., 1990, с. 350).

Одновременно Флоренский рассматривал Софию как особый многозначный символ, позволяющий раскрыть связь всего бытия со Христом: София — Церковь в ее земном и небесном аспектах; София — Пресвятая Богородица, Дева Мария; София — "идеальная личность человека", т.е. образ Божий в человеке, его Ангел-хранитель (Там же, с. 329); София — Царство Божие, "предсуществущая, за-предельная реальность" (Там же, с. 333); София — "миротворческая мысль Божия"; София — "существенная красота всей твари" (Там же, с. 351). Тенденция перенесения своих мнений по проблемам софиологии из области религиозной философии в область церковной догматики была чужда Флоренскому.

Философия культуры. "Руководящая тема культурно-исторических воззрений Флоренского — отрицание культуры как единого во времени и пространстве процесса, с вытекающим отсюда отрицанием эволюции и прогресса культуры. Что же касается жизни отдельных культур, то Флоренский развивает мысль о подчиненности и ритмически сменяющихся типов культур — средневековой и культуры возрожденской" (Автореферат).

Признаками субъективного типа возрожденской культуры являются: раздробленность, индивидуализм, логичность, статичность, пассивность, интеллектуализм, сенсуализм, иллюзионизм, аналитичность, отвлеченность и поверхностность. Ренессансная культура Европы, по убеждению Флоренского, закончила свое существование к началу XX в., и с первых годов нового столетия можно наблюдать по всем линиям культуры первые ростки культуры нового типа.

Признаки объективного типа средневековой культуры — целостность и органичность, соборность, диалектичность, динамика, активность, волевое начало, прагматизм (деяния), реализм, синтетичность, аритмология, конкретность, самособранность. Свое собственное мировоззрение Флоренский считал соответствующим по складу стилю 14—15 вв. русского средневековья. Основным законом (падшего) мира Флоренский считал закон возрастания энтропии, понимаемый им как закон возрастания Хаоса во всех областях мира, предоставленных самим себе. Хаосу противостоит Божественный Логос.

Средневековая культура, коренящаяся в религиозном культе, сознательно борется с человекобожнической возрожденской культурой, несущей в своих глубинах начало Хаоса. Вера определяет культ, а культ — миропонимание, из которого далее следует культура. Флоренский был против представления о культуре как о первичной и самодовлеющей ценности. Для определения подлинной шкалы ценностей необходимо выйти за пределы культуры к ценностям высшим по отношению к ней. Такой ценностью Флоренский полагал религиозный культ как единство трансцендентного и имманентного, чувственного и рационального, духовного и телесного.

Философия языка. Языкознание для Флоренского есть один из аспектов онтологии. Между языком и реальностью существует субстанциальная, а не условно-субъективная, а посему и случайная связь. У бытия два связанных модуса: оно обращено вовнутрь, сосредоточено и укоренено в своей глубине, но бытие и являет себя энергетически вовне. Выявление языка символов Флоренский полагал как существенную проблему теории познания. "Бытие, которое больше самого себя, — таково основное определение символа... Символ есть такая сущность, энергия которой сращенная или, точнее, срастворенная с энергией некоторой другой, более ценной в данном отношении сущностью, несет, таким образом, в себе эту последнюю".

Имена и слова — суть носители энергий бытия: они суть не что иное как само бытие в его открытости человеку, а посему они — символы бытия: "Слово — человеческая энергия, и рода человеческого, и отдельного лица, — открывающаяся через лицо энергия человечества. Но предметом слова или его содержанием в точном значении нельзя признавать самою эту энергию: слово, как деятельность познания, выводит ум за пределы субъективности и соприкасает с миром, что по ту сторону наших собственных психологических состояний. Будучи психофизиологическим, слово не дымом разлетается в мире, но сводит нас лицом к лицу с реальностью и, следовательно, прикасаясь к своему предмету, оно столь же может быть относимо к его, предмета, откровению в нас, как и нас — ему и перед ним" (Соч. М., 1990, т. 2, с. 281).

Познание переживается Флоренским как брак бытия познающего с бытием познаваемым, как взаимодействие их энергий. "В слове — плоде познания — может преобладать или субъект познания или же само познаваемое бытие: перевес первого приводит к именам нарицательным, любовь же к познавательной реальности, т.е. переживание ее в личностном аспекте, создает имена собственные. Флоренский полагает глубинную связь имени собственного и его носителя: "Итак, именем выражается тип личности, онтологическая форма ее, которая определяет далее ее духовное и душевное строение" (Имена. М., 1993, с. 70).

Поскольку язык выражает познавательное отношение к миру, он антиномичен. В языке скрыта антиномия познания, воздвигающего устойчивые мыслительные символические постройки, но никогда не удовлетворяющегося ими. Язык есть устойчивая система и живая деятельность духа. Это напряженное двуединство — условие бытия языка. Флоренский обосновал философские корни "имяславия", увидев в имяборчестве стремление к разрушению символов, аналогичное иконоборчеству, результат влияния позитивизма и номинализма.

Философия художества. "Вопрос о пространстве есть один из первоосновных в искусстве и, скажу более, — в миропонимании вообще" (Соч. М., 1990, т. 2, с. 102). Такое понимание привело Флоренского к разработке понятия прямой и обратной перспектив как конкретно-исторических типов художественного изображения, соответствующих "возрожденскому" и "средневекому" миропониманию ("Обратная перспектива"). Флоренский показал, что средствами, какими художник символизирует пространственно-временные отношения изображаемого, связаны с основными типами миросозерцания. Евклидово пространство и линейная перспектива — лишь частный, наименее содержательный способ художественного творчества.

Евклидовость характеризуется однородностью, изотропностью, непрерывностью, связностью, бесконечностью и безграничностью. Оно не пригодно для символизации глубинной, прерывной, многосвязной, неоднородной, замкнутой и иерархичной реальности. Задача художника — избрать такую организацию пространства-времени, которая объективно символизировала бы многослойную действительность, преодолевая чувственную видимость, натуралистическую кору случайного, и открывало бы устойчивое, неизменно общезначимое в действительности — духовную реальность ("Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях". М., 1993, с. 70—71).

Соответственно этому в "Иконостасе" Флоренский рассматривает икону как высший художественный символ духовной реальности. Как символ икона больше себя самой. Она не только "окно в иной мир", но и сама свидетель этого мира. Исключительной заслугой Флоренского в исследовании иконы стало выявление духовного значения не только художественного образа иконы, но и символического значения ее вещественных составляющих: доски, левкаса, красок и др. Флоренский верил в возможность "райской цельности творчества" в любую эпоху и связывал ее с доступной человеку духовной гармонией, что живет в глубинах личности.

В естественнонаучных и технических исследованиях Флоренский не ограничивался чисто специальными вопросами, но выходил к философской проблематике. В книге "Мнимости в геометрии" (1922) Флоренский из теории относительности выводит возможность конечной Вселенной, где Земля и Человек становятся средоточием творения. Здесь Флоренский возвращается к миропониманию Аристотеля, Птолемея и Данте. В письме к В.И. Вернадскому (1929) Флоренский вводит понятие пневматосферы как особой сферы стойких вещественных образований, проработанных духом. Углубляя учение Вернадского о ноосфере, Флоренский полагал, что физика будущего, преодолев собственную отвлеченность, создаст систему конкретных образов следуя гете-фарадеевскому миропониманию.

Флоренский — автор оригинальной философской прозы: лирические места "Столпа", "Иконостас", "Философия культа", "Имена", воспоминания "Детям моим". Раннее философско-поэтическое творчество Флоренского отразило его переход от "без Бога" через "идеализм" к "Православию" ("Ступени" (1899—1907)).

Соч.: Соль земли, т.е. сказание о жизни старца Гефсиманского скита иеромонаха аввы Исидора, собранное и по порядку изложенное недостойным сыном его духовным П. Флоренским. Сергиев Посад, 1909; Не восхищение непщева (Филипп 2, 6—8): К суждению о мистике. Сергиев Посад, 1915; Около Хомякова. Сергиев Посад, 1916; Мнимости в геометрии. М., 1922; М., 1991; Иконостас // Богосл. тр. 1972. М., 1994. Сб. 9; Собр. соч. Т. 1. Статьи по искусству / Под общей ред. Н.А. Струве. Париж, 1985; Соч. М., 1990; Воспоминания. М., 1992; Начала. 1994. №4.

Лит.: Иеродиакон Андроник. Основные черты личности, жизнь и творчество священника П. Флоренского // ЖМНП. 1982. № 4; Иеромонах Андроник (Трубачев). Священник П. Флоренский: Личность, жизнь и творчество. (Теодицея и антроподицея) // МДА. 1984 (рукопись); Игумен Андроник (Трубачев) и П.А. Флоренский; П.А. Флоренский // Литературная газета. 1988. № 48, 30 ноября; Хоружий С.С. Философский символизм Флоренского и его жизненные истоки // Историко-философский ежегодник — 88. М., 1988; Половинкин С.М. П.А.Флоренский: Логос против хаоса. М., 1989; Кравец С.Л. О красоте духовной (П.А. Флоренский: религиозно-нравственные воззрения. М., 1990; Иеродиакон Андроник (Трубачев). Указатель печатных трудов священника П. Флоренского // Богословские труды. 1982. Сб. 23.

Игумен Андроник (Трубачев), С. Половинкин